Если с первого по третий тома я готов с удовольствием купить и поставить на полку, то вторая половина четвёртого и пятый тома меня разочаровали.
Далее, естественно, спойлеры.
[примечание: шестой, седьмой, восьмой и девятый тома автор данного текста ещё не читал]
С четвёртым (начиная с 42 главы) всё просто: здесь Мари из простой садистки превращается в ходячий анахронизм. Я бы смирился с тем, что в XVIII веке женщине позволили стать палачом — не исторический документ всё же. И я бы смирился с тем, что она, будучи младше своего брата, могла бы значительно успешнее провести свою первую казнь, не будь на эшафоте гвоздей и будь Гриффин связан. Но, во-первых, нам уже в детстве показали насколько она неприятная личность, а во-вторых эта чёртова причёска, mon Dieu. Конечно, и причёска Шарля совсем не к месту, но у него хотя бы не выбриты бока.
Сначала я думал: «Ничего страшного, что Мари мне не нравится, на вкус и цвет, как говорится», — но потом автор решил сделать её одной из главных героинь и попытался заставить меня сопереживать.
Однако, боюсь, даже тот факт, что её в раннем возрасте изнасиловал взрослый мужчина не заставит меня ей посочувствовать. Потому что тут в обсуждение вступают два фактора: она всё ещё та же Мари и она сама виновата в ситуации. И нет, это не виктимблейминг: она ударила генерала по лицу — хорошо, что её не казнили, как некоторых в начале манги, ага. И я не говорю, что она «заслужила», что вы, нет. Но давайте посмотрим на ситуацию по-другому.
Допустим, она не ударила Гриффина, но он всё же пригласил её к себе и проделал всё то, что случилось в манге. Тут я на её стороне — она жертва, её использовали, ею манипулировали, Гриффин полная мразь. И да, Гриффин полная мразь и так, но в случае с ударом он теперь ещё и мразь с, м-м, скажем так, причиной. Потому что это всё ещё XVIII век, и в целом история соблюдала основные устои этого периода до определённого момента.
Что ещё интереснее: далее — сразу после того, как она перебила отряд копейщиков (и это были военные люди, например, командир полка Латур) одной саблей (которой она до этого в очередной раз ранила животное — спасибо, что не вскрыла) и не получила серьёзных повреждений — Мари заявляет, что все мужчины должны умереть (включая, видимо, брата, из-за которого она вообще и стала палачом). И люди говорят, мол, это у неё травма. Окей, но где тогда ненависть к женщинам? Матушка, скорее всего, любовью не одаривала, а бабуля её эмоционально и физически пытала и буквально заклеймила. Но смерти всем женщинам Мари не желает. Интересно. Стань она просто мизантропом, я бы понял, но так, к сожалению, мне видятся двойные стандарты.
И да, всё перечисленное есть и в пятом томе.
Но в пятом же томе есть момент с изнасилованием Шарля. Но ни автор, ни читатели, ни Жанна, ни сам Шарль это как изнасилование не воспринимают, вот так интересно.
Это потому, что он мужчина? А ничего, что Жанна буквально накинулась на него, стянула штаны, возбудила его тело руками (увы, организм мужчины таков), а потом, не взирая на его возражения (буквально: «Отец Гризель, мне страшно!..»), просьбы и просто факт того, что вокруг кресты, а Шарль как бы молился, оседлала его?
Или это потому, что вместо изображения сломанной куклы (а мне казалось, Мари нравятся, когда вещи ломаются, хм) мы видим врата рая и прочую подобную символику (хотя изначально показано, что Шарль тонет, приближается к Бездне)? А, ну да, женщина же не может изнасиловать мужчину — что правда, то правда. Мужчина во время насильственного полового акта обязательно получает небесное наслаждение, в то время как женщина в такой же ситуации — исключительную боль и страдания.
Но интереснее всего то, что в итоге автор делает из буквального изнасилования некий акт просветления: Шарль резко приходит в себя, останавливает Жанну и становится уверенным в себе настоящим мужиком, прям ух!
Молодцы, ребята, могу только похлопать.
Ответить
Читать обсуждение дальше...